Защитные приспособления против паразитирующих насекомых

Разобранные выше защитные приспособления выработаны естественным отбором в результате преследования насекомых со стороны птиц и некоторых других насекомоядных позвоночных, отыскивающих свою добычу при помощи зрения.

Но, как известно, насекомые подвергаются нападениям и со стороны насекомых-хищников (жужелиц, ос, стрекоз), а также и со стороны наездников, личинки которых паразитируют в них на различных стадиях их развития — от яичек до взрослой формы. Таким же способом, как паразиты гусениц — наездники, пристраивают своё потомство мухи-тахины, или ежемухи (их можно отличить от других мух по щетинкам, одевающим их брюшко).

Тахины прикрепляют свои яички снаружи к коже гусеницы, а вылупляющиеся из них личинки пробуравливаются внутрь тела гусеницы, там выкармливаются, приводят гусеницу к гибели, а сами окукливаются, образуя характерный для мух «бочонок».

Имеются ли у гусениц какие-нибудь защитные приспособления против нападения на них врагов и из мира насекомых?

Случается наблюдать, как гусеницы пытаются резкими движениями отмахнуться от наездника, облить его жидкостью или спастись от него внезапным падением. Конечно, одним из защитных средств против наездников и хищных насекомых следует считать завивку кокона, дающего укрытие уже совершенно беспомощной куколке.

В некоторых случаях, как показали гистологические исследования советского учёного Н. Ф. Мейера, организм заражённой гусеницы вступает в физиологическую борьбу с яйцом паразита, обволакивая его скоплением клеток крови, причём яйцо погибает и рассасывается. Вообще же оборонительные средства насекомых против нападения их собратьев по классу изучены пока ещё очень недостаточно.

Одно из таких приспособлений автору этой книги довелось обнаружить в процессе летней экскурсионной работы со студентами. Обследуя заросли крапивы (дающие, кстати сказать, богатый материал для «полевых» биологических наблюдений), мы часто находили гусениц большой крапивной огнёвки (Sylepta ruralis). Находить их было очень легко, так как их присутствие выдавали особым образом свёрнутые и скреплённые шелковистыми нитями листья; внутри такого укрытия гусеница спокойно кормилась, что было видно по многочисленным крупинкам её помета.

Вынутая оттуда голубовато-зелёная гусеница начинала проделывать резкие изгибающиеся движения, а затем стремилась быстро уползти и скрыться: поведение, не свойственное большинству других гусениц.

Кто-то из студентов выразил недоумение: в чём же биологический смысл свёртывания листьев, указывающего преследователям местонахождение гусеницы, и не полезнее ли ей было бы сидеть на крапиве открыто и малоподвижно?

Готового ответа у руководителя не нашлось, однако в процессе дальнейшей работы на той же экскурсии удалось подойти и к разгадке поставленного вопроса. Среди собранных гусениц огнёвок некоторая часть оказалась заражённой мухами-тахинами, причём яички оказывались прикреплёнными только к передним сегментам тела.

Заражение гусениц, как будто бы хорошо укрытых в своём убежище, свидетельствовало о том, что они почему-то особенно привлекательны для тахин, которые ухитряются настигнуть их внутри свёрнутого листа, а нахождение яичек только на переднем конце тела гусениц, до которого мухе было легче добраться, показывает, что если бы гусеницы этой огнёвки держались открыто, то они были бы сплошь заражены тахинами и в результате этот вид перестал бы существовать.