В результате сложной рефлекторной цепи у некоторых животных, в первую очередь у бесхвостых земноводных и хамелеона, язык действует как прекрасное оружие. Было бы чрезвычайно интересно точно проследить за всем ходом событий, которые в конце концов привели к тому, что орган, предназначенный для чувственного восприятия, превратился в оружие. Предки бесхвостых земноводных, то есть лягушек и жаб, схватывали добычу, наверняка, не языком, а ртом. Но поскольку при этом им был необходим и язык, особенно легко доставалась добыча тем особям, у которых он был клейким, потому что насекомые к нему прилипали. Потомки этих особей оказались более удачливыми в борьбе за существование, и в ходе многих миллионов лет с арены борьбы один за другим исчезли те их собратья, которые не смогли продемонстрировать такого прекрасного умения приспосабливаться к условиям окружающей среды.
Поведение лягушки во время охоты состоит из цепи унаследованных схем движения. Заметив добычу, лягушка немедленно поворачивается к ней. Линия взгляда двух глаз отмечает ту точку, которая одновременно является и предполагаемой точкой попадания. Если добыча, скажем муха, находится точно в этой точке, язык лягушки рефлекторно выбрасывается, словно под действием пружины, и муха прилипает к его поверхности. Затем вместе с находящейся на нем мухой лягушка с едва уловимой быстротой втягивает его в рот. Если же она промахнулась, муха, как правило, улетает, ну а если она лишь немного отползает, для нового «выстрела» следует начинать все с начала: вновь нужно повернуться к добыче и найти цель глазами. Следовательно, если добыча не сидит спокойно, а перебегает туда-сюда, а муха ведёт себя именно так, она испытывает терпение лягушки. В такой ситуации лягушка или «даёт очередь», состоящую из обдуманных отдельных выстрелов, или каждый раз опаздывает с выстрелом, потому что у неё остаётся время лишь для новых подготовительных движений.
Искуснее всех стреляет языком, несомненно, хамелеон обыкновенный. Этому животному обеспечен более верный успех, нежели лягушке, так как хамелеон лишь в очень редких случаях поворачивается к добыче, не желает и подкрадываться к ней и тем самым даёт гораздо меньше поводов для животного, которого держит на прицеле, почувствовав неладное, улететь или передвинуться. Вместо этого хищник терпеливо ожидает в засаде, когда насекомое попадёт в радиус действия его языка.
Язык у хамелеона, как оружие захвата добычи, развит намного лучше, чем у прочих пресмыкающихся и земноводных. Он узкий, почти шиловидный и настолько длинный, что хамелеон может достать им до середины своего тела. В спокойном состоянии язык отдыхает в глотке, в высовывании же его принимает участие специальный мускул. Передняя часть языка твёрдая, дубинковидно утолщённая и, как у многих пресмыкающихся, с выемкой на конце. В этот вырез открываются протоки желез, содержащих клейкий секрет. Края утолщения, подобно концу слоновьего хобота, действуют, как тиски. Тех животных, которых из-за большой массы тела клейкий секрет не может удержать на языке, хамелеон захватывает «тисками» и тащит в рот.
В то время как бесхвостые земноводные поворачиваются головой, а значит, и телом к цели, у хамелеона за добычей следуют только глаза, то есть они независимо от тела следят за целью. Вообще все тело хамелеона приспособлено к захвату добычи. Лапами и хвостом он отлично цепляется даже за самые тонкие ветки, хотя, конечно, охотнее выбирает более толстые сучки или стволы деревьев и чрезвычайно долго ожидает в полной неподвижности. В это время его движения и дыхание настолько замедляются, что едва заметны глазу, и, напротив, он так быстро выбрасывает язык, что можно увидеть разве, как добыча, находившаяся перед ним, исчезла. Одни глаза двигаются с привычной скоростью. Уже было упомянуто, что хамелеон идеально вписывается своей окраской в окружающую среду. Однако иногда это может его и выдать: если животное испугается, оно за несколько секунд утрачивает свою окраску. Обесцвечивается хамелеон и в том случае, если добыча слишком долго находится в поле его зрения, но вне досягаемости «выстрела».
Горе одного только рака красит.
Конь бежит — земля дрожит.
Чует кошка, чьё мясо съела.